Чарли понимающе кивает. Они сейчас — под кожей мира, изнутри всего. Они бредут на изнанке сущего, она раскинулась над ними, под ними — хтоническая, безграничная, завораживающая, пленительная. Астрал — нечто большее, чем измерение. Астрал — живая суть, обнажённая нерва, настоящая мысль и настоящее чувство.
— Боги, в отличие от нас, медиумом, или любых существ с поверхности — настоящие дети Астрала. Именно поэтому те из них, что появляются из крови — не могут сохранить прежних себя. Их душа видоизменяется по образу и подобию, когда вбирает в себя столько лимфы, сколько не способно вынести колдовское сердце... все их дары, это дары тех, кто живёт, мыслит и чувствует так, как велит жизнь здесь. Они передают нам это восприятие со своими дарами, меняя наше — так мы становимся готовы к тому, чтобы чувствовать нерву Астрала. Но её насыщенность в какой-то момент делает то, что мы принимаем в наружности... пресным. Божественные дары не могут делать иначе, кроме как затягивать нас глубже сюда. В каком-то смысле — это хорошо, в каком-то — плохо.
Мрачные небеса первоэтажья раскинулись над ними — грузные, вздутые от влаги. Быть может, они застанут и местные дожди, дробью влаги укрывающие прекрасные в своём декадансе обломки воспоминаний, оставленные человечеством. В чужом молчании Чарли чудится ключ к собственному дурному предчувствию — однажды прошлое, так старательно отвергаемое наружностью, настигнет её, захлестнёт собой. Что это будет? Как это будет?
Взгляд скользит по тёмным силуэтам сидений и проточенным разложением ступеням — словно первый иней, искрится его перламутровая лимфа бледными звёздами, свившая над ними трепещущий купол. Тьма метастаза коптит холодный и спёртый воздух чернильными хлопьями, будто предчувствуя близость антонимичной, чужой лимфы.
— Не думаю, что кто-то из нас хотел бы завершить свой путь прямо здесь, — улыбается уголками губ Чарли. Как хищник, он ходит кругами вокруг своей жертвы, словно стараясь разглядеть в ней нечто влекущее или съедобное. Его движения становятся одновременно плавными и заострёнными — глаза чуть щурятся. Это от любопытства, — защита скроет мою лимфу от тех, кто ищет пищи — без неё, сюда бы уже кто-нибудь ворвался... местные создания все голодные, малейшая искра срывает с места всю округу. А нам этого не надо, — будто фокусник, он выуживает из рукава стопку продолговатых карт, лениво тасуя, — но ты прав — в случае, если на нас захотят напасть, такая поволока только даст несколько дополнительных секунд на то, чтобы среагировать правильно — не более, — Джаспер присаживается на лестнице, закуривая, и на недолгое мгновение рыжий всполох огня выхватывает черты его лица из темноты. Бьётся касторовая лента дыма, но Чарли не чувствует табачного запаха. Однако, подмечает с улыбкой, — ты знал, что если найти сигареты здесь, то они будут куриться? Хотя привкус, признать, будет странноватый.
В каком-то смысле, эта сигаретная пачка здесь ещё не родилась — она слишком новая, чтобы существовать в этом оплоте мира, восславляющем старость и прошлое. Потому вкус её до сюда ещё не добрался, не врос в конструкции, не зафиксировался... пока что, его нет. Только когда она закончится, возможно, где-то в образе джасперовых комнат, тут — она появится, на том месте, где была нужнее всего, когда ещё было полна.
Слова хранителя заставляют медиума задуматься. Он прикидывает, насколько велика вероятность распространения заражения на столь дальние расстояния. Выбирает несколько карт из своей колоды, и та снова исчезает в рукаве — пустые амулеты остаются висеть в воздухе, но неспешно на них проступают образы сигилов.
— Мы можем проверить это. Не в полном смысле слова, но..., — склонив голову к плечу, ведьмак всматривается в сердцевину курсирующей тёмной лимфы, —... но в каком-то. Если размышлять теоретически, то всё может быть связано друг с другом, как нервная или кровеносная система в организме. Источник заражения по каналу может достигнуть многих мест. Но это — теория, — четыре карты, изящно проскользив в воздухе, создают квадрат рядом с метастазом, ещё четыре окружают его по кругу, — хочу попробовать навредить метастазу. Треснуть скорлупку, чтобы увидеть изнанку. По содержанию — сохранившимся воспоминаниям, есть вероятность понять, какими событиями вызвано образование метастаза. Плюс, нанесённый вред, в случае наличия внешних источников пропитания, заставит его обратиться именно к ним, чтобы компенсировать нанесённый урон. Воспоминания подскажут, есть ли прямая связь с хиирканой, в случае наличия внешнего источника — можно будет отследить его местоположение.
Он представляет себе сетку капилляров. Может быть, один из них пролегает именно тут? Пойдя по нему, как по красной нити, смогут ли они выйти к вене? Куда же приведёт вена?
